БИОГРАФИЯПоездка за границу
Весной 1890 года, не дожидаясь открытия выставки, Левитан поехал первый раз за границу, очевидно, с той же Кувшинниковой. 10 марта он сообщал Чехову: «Пишу тебе из Парижа, дорогой Антон, где мы уже три дня живем. Не поехали в Италию, оттого что в Берлине мы узнали, что в Венеции, куда мы главным образом и хотели ехать, страшнейший холод, и мы поехали на Париж». Оттуда они двинулись на юг, в Ниццу, побывали на Средиземноморском побережье, в Бордигере, Ментоне, Боргетто, которые Левитан запечатлел в своих этюдах. Сохранилось письмо Левитана Поленову из Бордигеры от 31 марта, в котором он пишет: «Через несколько дней поедем во Флоренцию, затем Венецию, и домой». Третьим апреля помечены рисунки, сделанные с натуры в Дольче Аква. В конце апреля Левитан был уже в Москве, так как 21 апреля провожал Чехова, уезжавшего на Сахалин. О своих впечатлениях в Париже он пишет весьма общо: «Чудесного масса в искусстве здесь, но также и масса крайне психопатического». Что он считал чудесным, кроме старых мастеров, которые «трогательны до слез», мы не знаем. Просматривая работы Левитана, выполненные во время заграничной поездки или позднее по ее мотивам, невольно обращаешь внимание на то, что художник начинает свои зарисовки не ранее того, как оказывается на Средиземноморском побережье, в Ницце. Большие города - Берлин и Париж - не привлекли его внимания и не заинтересовали его как пейзажиста. Для него и здесь, за рубежом, интересен пейзаж природы («Берег Средиземного моря», «Весна в Италии») или маленьких селений и городков, как Ментона или Бордигера, где здания органически входят в общий природный пейзаж и сливаются с ним. Скорее как любопытствующий турист набрасывает Левитан в альбомчике Флорентийский собор, но зато пишет ряд этюдов Венеции с ее каналами. Этот пейзажнейший из городов с его массой воды и вызываемыми ею чисто «пленэрными» воздушными и световыми тончайшими эффектами пленил художника своей лиричностью, «настроением». Однако Левитану быстро наскучила чужая страна – его потянуло домой. "Воображаю, какая прелесть теперь у нас на Руси – реки разлились, оживает все... Нет лучше страны, чем Россия! Только в России может быть настоящий пейзажист".
|